«Не держу на Романцева никакого зла за отчисление из «Спартака». Тихонову — 55

Андрею Тихонову 55. Телевизор радует картинкой — Андрей показывает какие-то фокусы на тренировке. Улыбчивый, свежий.

Я даже чуть досадую — почему все мы меняемся, а Тихонов нет? Совсем юными корреспондентами мы напрашивались к нему на интервью. Прошли десятилетия, жизнь не пощадила никого. Только Тихонов живчик. Выглядит лучше прежнего.

Он не появился на прощальном матче Дениса Глушакова — а то могла бы выйти история, как с Хореном Оганесяном когда-то. Оганесян завязал с футболом, отрастил живот и щеки.

Но вот пригласили на прощальный матч Олега Блохина. Хорен сделал один рывочек по бровке, другой… Ну и распробовал вкус большого футбола заново. Объявил — возвращаюсь!

Надев два костюма, мотал круги вокруг «Раздана». За пару недель распрощался с животом. После то ли год, то ли два отыграл за «Пахтакор» в Высшей лиге СССР.

Отважься Тихонов на такое же — я бы не удивился. Тем более перед добряком Хореном огромная фора — живот отсутствует. Мне даже кажется, Андрей подсушился с годами. Вышел на пик формы. Как сборная Лобановского в самолете по дороге домой с чемпионата мира-1990.

**

Он показывает на красноярском поле что-то с такой ловкостью, что я понимаю: Тихонов — человек из прежнего времени. Когда профессиональные футболисты могли выдать внезапно такое, что обычный человек за голову схватится. Кто-то из вратарей (кажется, Анзор Кавазашвили) доставал в прыжке ногой перекладину. Нападающий «Зенита» Борис Чухлов даже сейчас, если попросить, исполнит сальто через голову. Уже очень пожилой Виктор Понедельник на сочинском поле поспорил с легендарным Леонидом Трахтенбергом, что пять раз попадет в перекладину с линии штрафной. Трахтенберг, усмехаясь, установил пять мячей. И Виктор Владимирович в своих ортопедических чешках на резиночках, не особенно разбегаясь, все пять отправил туда, куда и планировал…

Жаль, что нынешний Андрей Тихонов закрылся от корреспондентов — то отвечая, что интервью не дает, то предлагая встретиться в аэропорту на московской пересадке его «Енисея». А потом снова пропадает — не отвечая уважаемому корреспонденту Кружкову ни на звонки, ни на сообщения.

Мы предположили, что дела у его «Енисея» плохи, — и оказались правы. Дела так себе.

Поэтому всё понимаем, не обижаемся. Готовы одолевать звонками и заказными письмами всю оставшуюся жизнь. Андрей Тихонов нам дорог — как часть собственной юности.

Да и нынешние отказы — отличный повод вспомнить все то, о чем говорили с Тихоновым прежде.

Еще мой первый кассетный диктофон наматывал рассказ Тихонова, как поздно пришел в футбол. Как прошел армию в самой тяжелой форме, охраняя зэков в какой-то вечной мерзлоте.

Кто-то из такой передряги выходит большим писателем — как Сергей Довлатов. А кто-то видным футболистом — как Андрей Тихонов. Видимо, есть в этих лагерях и колючей проволоке что-то, способствующее творческому росту.

Я слушал рассказы Тихонова — и очень хорошо представлял, как это было. Андрей, помню, рассказывал, как уголовник угнал КрАЗ, протаранил ворота.

Я был начитанным юношей — и козырнул:

— К холоду невозможно привыкнуть? Прав Шаламов?

Тихонов не удивился литературным отсылам. Коротко кивнув:

— К чему угодно можно привыкнуть, кроме холода…

**

Мне страшно думать, сколько лет Тихонов не играет в «Спартаке». Все было будто вчера.

Все помнят историю с «Силькеборгом» и вратарским подвигом Тихонова. Но у меня перед глазами другое — рывки, удары в ближний угол, неутомимость. Играл Тихонов с поднятой головой, на мяч не смотрел. Тот будто прилип к бутсам.

Помню свое удивление, растерянность от внезапного отчисления Андрея из «Спартака». Тихонов казался такой частью команды, что оторвешь — и все рассыплется.

Я вчитывался в его тогдашние интервью в поисках ответов. Но ответы не находились. Зато помню другие подробности — это Тихонов описывал просмотр в «Саутгемптоне». В британской раздевалке обомлел: это что за футболисты такие? У каждого пивное пузо!

Помню, то ли сам Андрей, то ли его жена рассказала корреспондентам, как отчисляют из «Спартака». Не распространяясь о главном — за что.

Очень хорошо помню этот рассказ: Андрея с утра вызвали в клуб. Возвращается чуть потерянный. Жена спросила шутя: «Ну что, выгнали тебя из «Спартака»?" «Да, выгнали» — ответил Андрей.

**

Я был очарован футболистом Тихоновым — но как-то… В прошедшем времени, что ли.

Совершенно не верил, что он вернет молодость и заиграет как прежде. Хотя бы потому, что это против законов природы. Ни в Англии, ни в Израиле Тихонов не задержался. Что тоже не говорило в пользу футбольного воскрешения.

Я предполагал, что сникнет в Самаре — как Цымбаларь в «Локомотиве». Окончательно растеряв мотивацию и интерес. Или оттянется в защитку, как поздний Бородюк. Допылит еще годок-полтора.

Но что-то в душе у этого парня я не разглядел — Андрей вдруг воскрес! Заиграл даже лучше, чем прежде. Что это было? Я не могу объяснить до сих пор. Как сказал бы недавний юбиляр Александр Викторович Бубнов: «Ты не со мной споришь, ты с Бесковым и Лобановским споришь! Ты что, с ума сошел?! Ха-ха-ха!»

Может, Андрей Тихонов и доказывал что-то Романцеву — но спорил, казалось, не с ним. С природой человеческой. Отыскивая где-то внутри необъяснимый резерв.

Как он играл в Самаре! Как в «Химках»!

Для меня все это до сих пор необъяснимо. Из серии «чудеса бывают». В «Химках"-то оказался у странного тренера Яковенко, гонявшего команду круглые сутки. С перерывом на тревожный сон.

Я оказался с теми «Химками» в одном отеле — смотреть-то на эту череду занятий уставал. А они бегали!

Я подошел к Яковенко за обедом в поисках объяснений:

— Павел Александрович, можно интервью?

Яковенко закашлялся, отсалютовал борщом. Вареная капустка разлетелась на три стола вокруг. Конечно, никакого интервью не случилось.

Приходилось довольствоваться слухами. А слухи были странные: по всем тестам лучший в этих «Химках» — Андрей Тихонов…

**

Пришлось надавить через Москву, через президента клуба Андрея Червиченко.

Яковенко, глубоко вздохнув, позволил переговорить с Тихоновым. С одним, но жестким условием: про тренировки «Химок» — ни слова. Чтоб не выпорхнули в народ бесценные ноу-хау.

Чуть утомленный кроссами Андрей вспоминал стадионы, на которых играл, — и смотрел через мое плечо куда-то в турецкую темень.

— Самые приятный стадион Европы — в Мадриде.

Я чуть оцепенел — потому что как раз в мадридской раздевалке, кажется, и была подытожена его спартаковская карьера.

Но смолчал — а Тихонов продолжал вспоминать:

— На «Сан-Сиро» хорошо игралось. У «Аякса» сумасшедший стадион, у «Блэкберна»…

Я заговорил про усталость — и Тихонов ответил:

— А кому сейчас легко?

Я готов был перечислить и перечислять команды, работающие на побережье не в таком дьявольском темпе. Вон «Сатурн» неподалеку, московское «Динамо»…

Но Андрей опередил:

— Мы дружим с Владом Радимовым, в «Крыльях» все время в бильярд вместе играли. Даже сейчас постоянно созваниваемся. Сегодня рассказывает: с утра прошли 15 километров на лыжах во Франции, потом еще 10 пробежали…

Я охнул, не до конца веря. Россия только знакомилась с новым «Зенитом» и паном Петржелой.

**

На том сборе Тихонов надиктовывал мемуары знакомому журналисту. Настрой был лирический, грех не воспользоваться душевной мягкостью. Я расспрашивал:

— Что подкорректировали бы в своей замечательной карьере, будь возможность?

— Если корректировать — наверное, в моей жизни не было бы «Крыльев».

— Почему? — оторопел я.

— Если вычеркнуть некоторые мои поступки в пользу футболистов, то играл бы в «Спартаке» до сих пор. Не появились бы хорошие друзья в Израиле, не попробовал бы тот футбол… Не узнал бы Сашку Уварова и его семью. Не было бы двух недель в Англии, не увидел бы, как там живут футболисты. И, конечно, не узнал бы Самару. Город, в который приезжал со «Спартаком» и забивал, но по-настоящему его не видел. Только там узнал, как умеют болеть 35 тысяч человек. Как готовы носить на руках после побед.

— Значит, не надо ничего корректировать?

— Нет, конечно! Кругозор за эти годы расширился. Столько друзей появилось в Самаре — один только хозяин Жигулевского пивного завода чего стоит! А сейчас знакомлюсь с новыми людьми. Учусь у тренера, который работает по методике Лобановского. Я был маленький — смотрел, как Яковенко забивает на чемпионате мира. Это тоже удача. Хотя я мог оказаться в «Москве», а не в «Химках».

— Всякая хорошая карьера богата драмами, — не отставал я.

— В моей самая большая драма — когда убрали из «Спартака». Все это осталось в душе. Были большие поражения — в финале Кубка от «Локомотива», например. Или от «Терека». Но я быстро понял, что если с этими драмами ложиться и просыпаться, то недолго протянешь в футболе. Надо уметь отходить. Я научился!

— Добились вы многого. Не из-за везения же?

— Я слишком хотел добиться. Попал в «Спартак» — а там одни большие мастера. Стремился подтянуться. При тренере Романцеве не подтянуться было сложно: будешь плохо играть — простишься с командой. Большой скорости у меня не было, мячом как циркач не жонглировал. Спасибо только работе.

— Тот «Спартак» учил человека быть жестким. Ушедших в Тарасовке забывали на следующий день.

— Я через это прошел. Даже когда сам попрощался с командой. Тогда была и досада, и обида. Но со временем все рассосалось, улеглось. Сегодня говорю Романцеву спасибо за то, что позволил узнать новую команду и новый город Самару. Никакого зла — при встрече и здороваемся, и обнимаемся. Годы совместной работы не прошли зря. Этот человек сделал из меня футболиста.

— Помните, как первый раз встретились после вашего отчисления из «Спартака»?

— Меня отчислили в сентябре, а встретились то ли перед Новым годом, то ли сразу после. «Спартак» отправлялся на сборы. Я поднимался, а Романцев спускался по лестнице. Поздоровались, улыбнулись друг другу. Поздравил его с Новым годом, наступающим днем рождения — и пошли каждый своей дорогой. Никаких косых взглядов.

— Решение по вашему отчислению было принято в самолете, по дороге из Мадрида. Сейчас «Химки» и «Динамо» Романцева тоже летели одним самолетом.

— Да, впервые после «Реала» мы с Олегом Ивановичем оказались в одном самолете. Тоже встретились как друзья.

**

Конечно же, однажды мы вытащим Тихонова на большое интервью. «Разговор по пятницам» существует десятилетиями — а Тихонов там не появился. Разве это дело?

Но пока расспрашиваю про Тихонова всякого, кто соприкоснулся с ним на поле и в жизни. Андрей — фигура!

Вот отыскал на московской окраине легендарного тренера спартаковского дубля Виктора Зернова. Мне казалось, это он довел Тихонова до основы.

Но в вышедшей незадолго до того книжке Олега Романцева все было как-то странно вывернуто. Словом, история требовала прояснения.

— Книжку Романцева читали? — спросил я Зернова.

— Читал.

— Там довольно странные вещи — будто вы отказывались брать в дубль Андрея Тихонова. Говорили: «Это старик».

— Я читаю и думаю — Олег Иванович, что-то ты путаешь… Пишет, что Тихонов играл в Королеве, хотя взяли мы его из реутовского «Титана». Помню, Романцев меня пригласил в свою комнатку: «Виктор, кто в вашей зоне заслуживает внимания?» Я сразу назвал две фамилии — Тихонов и Гашкин.

— Оба яркие.

— Причем на Тихонова мне указал товарищ. Я обычно чужих игроков не вижу во время матча вообще, мне бы за своими уследить. Вот после этого разговора Романцев отправил Тарханова смотреть — оба оказались в «Спартаке». Так что Олег Иванович подзабыл. Ничего страшного.

— Ну да.

— Может, он спутал. Я про Гену Богачева, собственного воспитанника, сказал вот такое — «старик». Пришел в 27 лет, просится в дубль. Ну, куда?

— Не взяли?

— Нет. Хотя Тарханов говорил Романцеву — надо брать. Гена уехал, прекрасно играл в ростовском СКА и Перми. Недавно звонил ему, извинялся. Богачев смеется: «Да вы что, Виктор Евгеньевич? Я даже не обиделся!»

— Тихонов-то сразу в дубле себя показал?

— Бросалось в глаза — очень выдержанный и тактичный. Отслуживший, опытный. С его приходом дубль сразу расцвел — я даже не ожидал! Получает мяч, моментально обыгрывает — и бьет из-за штрафной. В одной игре 8 голов забил!

— Да ну, вторая лига.

— Милый мой, выйди, забей хотя бы пять во второй лиге. Или на тренировке.

— Кому, кстати?

— С Александровым, кажется, играли. При счете 6:0 я хотел Андрея менять, а он кричит: «Виктор Евгеньевич, не надо!» Ладно, думаю. Играй.